«Пришли нам письмо на фирменном бланке с маршрутом тура, – такое смс я получил в конце апреля 2017. – «Волки» опять объявили о майском походе на Берлин, и на границе снова будут задерживать мотоциклистов».

Давным-давно…

Я происхожу из русско-немецкой семьи. Мои родители, будучи студентами-славистами (папа учился в МГУ им. Ломоносова, а мама – в Лейпцигском университете им. (кого же ещё?) Карла Маркса), познакомились в Праге, на каком-то студенческом научном мероприятии. После свадьбы в 1965 году мама перебралась в Москву, родился я, потом мой брат. Каждый год летом, а иногда на Рождество и Новый год, мы всей семьёй отправлялись в Германскую Демократическую Республику в гости в к бабушке, маминой маме. В городок Эйнзидель, рядом с Карл-Маркс-Штадтом. В Рудных горах.

Перед поездкой папа проверял меня с братом на знание основ немецкого языка (в школе мы учили английский), обычно оставался недоволен и выговаривал маме, что она с нами совсем не разговаривает по-немецки. Но скудный запас немецких слов не мешал играм с соседями Йоргом и Фальком: всё равно мы были индейцами, а индейцы пользуются языком жестов. А если слов всё же не хватало, я нёсся на третий этаж и спрашивал маму: «А как по-немецки то-то?» Пока я прыгал по ступенькам вниз, новое слово забывалось, приходилось опять бежать наверх… иногда раза три.

До войны в пристройке дома, в котором жила бабушка, была небольшая текстильная мастерская, позже превращённая жильцами в гараж и склад. Там стоял бабушкин голубой «Трабант» и несколько ещё более интересных предметов: мотоциклы моего дяди Клауса и соседа Гердта (оба MZ ES ), мопед Гизелы, жены Гердта ( Simson Schwalbe ) и мопед соседа с первого этажа ( Simson Star ). На них можно было безнаказанно взбираться, а в мотоцикле Гердта торчал ключ. Можно было включить фару, помигать расположенными на концах руля поворотниками (кстати, на дядином мотоцикле вместо поворотников почему-то торчали пробки от шампанского). Также можно было нажать на маленькую круглую кнопку на правом пульте… стоп! Это звуковой сигнал. Нажать на неё хотелось больше всего, но последствия могли быть непредсказуемыми.

Я удержался

Шло время. Мои ГДР-овские сверстники обзавелись модными, похожими на маленькие мотоциклы 50-кубовыми «Симсонами» S 51 и рассекали, распространяя запах двухтактного выхлопа. Я им завидовал, но мне, жителю центра Москвы, это было недоступно. Потом пришли новые времена, пала Берлинская стена, Йорг купил «Хонду» и даже прокатил меня разок до перекрёстка и обратно. Мой двоюродный брат Андреас, как и все, катался сначала на Simson S 51, потом получил бабушкин «Трабант» и… утопил его в пруду, поскользнувшись на замёрзшей луже.

Мотоциклетная тема закрылась для меня, как и для многих, на многие годы. Я переехал из Москвы в Вильнюс, родился сын; продолжая традицию, мы по-прежнему раз в год или немного реже ездили к бабушке. Чаще всего на машине. Пока она не умерла в 2006 году.

Я приехал на похороны. У ворот стоял чёрно-жёлтый 750-й «Джиксер». Чей? Оказалось, моего двоюродного брата Андреаса.

Мотоциклетная тема неожиданно открылась вновь, как будто на небесах крутанули ручку до отказа. Прошло немного времени, и у меня уже были права с категорией А и собственный Suzuki Bandit . Дальше были путешествия, мотоциклетный год в Израиле, основание Baltic Moto Tours , прокат мотоциклов и работа мотоциклетным гидом, туры в Прибалтике, Израиле, Сицилии… Внимательные читатели «Мотоэксперта» в курсе.

Фуллхаус

Когда они заявились на тур по Прибалтике в мае 2012 года, один мой товарищ посмотрел на фамилии участников и изрёк: «Фуллхаус». Потому что из пяти человек трое носили одну фамилию, а двое других – другую. Так и понеслось: независимо, в каком составе эти люди совершают путешествия на мотоциклах, трое их или восемь, они – «Фуллхаус». Теперь уже с соответствующими жилетками и флагом.

2012 год был моим вторым сезоном в качестве мотогида, и у меня было много размышлений о том, как лучше делать эту работу. И когда вечером в баре Роман, подвигая мне стакан с виски, сказал: «А я раньше думал, гид довёз до гостиницы да спать пошёл, а ты с нами всё время тусуешься!», а на следующий день после прохвата по дороге Пуха – Отепя в Эстонии Юра спросил: «Да как ты находишь такие дорожки?», я понял, что на правильном пути!

В 2013-м мы с «Фуллхаусами» доехали до Нордкапа (см. «Мотоэксперт», 06/2017), в 2014-м покатались по Сицилии, в 2016-м объехали Израиль.

Мы прощались в аэропорте Тель-Авива. И как-то само собой возник вопрос – а что дальше? Предлагай, Димочка!

Прошло несколько месяцев, и я предложил «Фуллхаусам» отправиться в моё детство.

Встреча в Варшаве и встреча на Эльбе

Итак, первого мая мы встретились в Варшаве. Юра с Наташей, Саша с дочкой Настей, Дима и Марина из Смоленска, дядя Володя с тётей Ирой из Ростова, ещё Саша, Роман и Иван. Пять BMW R 1200 RT , один BMW K 1300 GL и один «Гусь». А я вот поеду в Германию на японском мотоцикле. Обменявшись впечатлениями о прохождении белорусско-польской границы, где совершенно сказочным образом поляки признали годной мою филькину грамоту, мы поужинали на Ратушной площади в Старем Мясте. Светило приятное весеннее солнце, лёгкие облака обещали конец холодной затяжной весны 2017 года и наступления долгожданного тепла…

Утром кавалькада из восьми мотоциклов выехала на запад. Рассказывать о нескольких сотнях километров автобана с остановками на пунктах оплат и бензоколонках нет смысла. Очутившись в Германии, мы съехали с автобана и двинулись по местным дорогам в сторону города Торгау.

Мы не делали из этого большого «пиара», как некоторые. Но посетить Торгау в начале мая входило в наши планы. Именно тут, на мосту через реку Эльбу, 25 апреля 1945 года встретились передовые части Первого Украинского фронта и Первой армии США. Это событие прочно вошло в русский язык под названием «Встреча на Эльбе» и стало символом и напоминанием о союзничестве в годы Второй мировой войны, даже в самые тёмные времена войны Холодной. Того моста под стенами замка саксонского курфюрста Августа Сильного уже нет, его разобрали после постройки нового. Но если проследить взглядом с бережно сохранённого въезда на старый мост через реку, то на другом берегу вы увидите три флага: России, США и Германии, призванных символизировать дружбу и единство после самой страшной войны в истории. Дружбу и единство, которых, похоже, сегодня нет.

Я часто бывал в Торгау в детстве и позже: в этом городе жили мои дядя и тётя, родились и выросли двоюродные брат Андреас и сестра Франциска. Во времена ГДР тут можно было встретить немало людей в советской военной форме – Торгау был крупным центром ГСВГ.

Сделав фото на фоне памятника, мы отправились дальше и через пару часов запарковали мотоциклы у гостиницы Weisses Ross («Белый конь») в городке Мариенберге, в Рудных горах.

Двухтактная история

Рудные горы, занимающие южную часть немецкой земли Саксония и северную часть Чехии – с давних пор густонаселённый и промышленно развитый регион. Руды цветных металлов нашли здесь ещё в Средние века, что дало сильный толчок развитию. Здесь производили ткани и ткацкие станки, паровозы и автомобили. И мотоциклы. Завод Wanderer располагался в городе Хемнице, в предгорье, а мотоциклетный завод DKW – в городке Чопау, выше в горах.

Мы начали своё знакомство с Рудными горами с посещения замка Аугустусбург. Охотничий замок на горе, построенный в конце XVI века всё тем же саксонским курфюрстом Августом Сильным, сегодня превращён в музейный центр. Один из расположенных в нём музеев посвящён мотоциклам, но не любым, а в первую очередь двухтактным (инженеры DKW «ставили» на два такта и добились огромного прогресса в постройке таких двигателей). В музее представлены несколько сотен мотоциклов (одно из самых крупных собраний в Европе), в первую очередь местных марок – Wanderer , DKW и её послевоенной наследницы MZ . Много информации и о развитии идеи двух тактов, её преимуществах и особенностях.

Особое место в истории марки DKW занимает модель RT 125. Простой мотоцикл производили с 1939 года, и, если считать всех «клонов», выпущенных по послевоенным репарациям и лицензиям, тираж составит около 5 млн. Он выпускался под марками Royal Enfield и Harley - Davidson , с этого мотоцикла началась история Yamaha . А нам этот мотоцикл хорошо известен под ласковым прозвищем «Макака».

Значительная часть экспозиции посвящена спортивным достижениям саксонских мотоциклов, в частности, громким победам марки MZ на легендарных эндуро-соревнованиях International Six Days в 1963, 1964, 1965, 1966, 1967 и 1969 годах (в 1968 году восточные немцы уступили западным на мотоциклах Zundapp ). Кольцевые гонки тоже не обошли марку стороной, мотоциклы MZ нередко добивались побед в малокубатурных классах. Стоит рассказать полудетективную историю побега гонщика и инженера Эрнста Дегнера, который в 1961 году оказался на Западе с чертежами спортивных разработок MZ . Побег помешал ему стать чемпионом мира 1961 года по кольцевым гонкам с MZ , так как его гоночная лицензия была отозвана. Но в том же году Дегнер был приглашён в Suzuki как гонщик и гоночный инженер, где, применив наработки MZ , сконструировал мотоциклы классов 50 и 125 см3. В 1962 году он выиграл на Suzuki мировой чемпионат в классе до 50 см3. В 1963 году Дегнер потерпел страшную аварию на трассе Сузука. Связка восьмого и девятого поворотов трассы носит с тех пор его имя. Дегнер гонялся до 1966 года за команду из Хамаматцу и, закончив карьеру, занимался импортом мотоциклов Suzuki в Западную Германию.

Из Аугустусбурга мы поехали в Чопау, на родину DKW . Время было обеденное, и мы запарковали мотоциклы у входа в пиццерию на центральной площади городка. «Если вы хотите вкусно и дёшево пообедать, идите в закусочную с другой стороны здания» – раздался чистый, без акцента русский язык. Пожилая женщина рассказала, что живёт в Чопау уже 40 лет, а сама родом из Новосибирска. Мы последовали её совету и не прогадали: обед был сытным, дешёвым и вкусным, и вполне в местном стиле: суп-гуляш, сосиски с картофельным салатом, ломтики тушёной свинины в соусе…

Отобедав, мы отправились в замок Вильдек, расположенный тут же. Этот замок, построенный в XII веке, является домом мотоциклетного музея марки MZ . Небольшая экспозиция представляет историю завода, начиная с довоенных моделей DKW и продолжая послевоенными MZ . Отдельный стенд посвящён вывозу мощностей завода в Ижевск в 1946 году. Но не только станки отправились по репарациям в СССР: инженеры и ведущие мастера завода провели в Ижевске около семи лет, запустив в производство знаменитый «Иж-350». Модель RT 125 вместе с технологической оснасткой была передана сначала на Московский мотоциклетный завод, а позже – в Минск. Тем не менее, производство мотоциклов в Чопау возобновилось уже в 1950 году сначала под маркой DKW , потом IFA и с 1952 года под маркой MZ ( Motorradwerke Zschopau ). C 1952 по 1991 год завод выпустил больше 3000000 мотоциклов с объёмом двигателя от 125 до 300 см3 шести последовательных серий ( RT , BK , ES , ETS , TS и ETZ ). Название серии отражало особенности конструкции мотоцикла.

Помимо самой ГДР, продукция экспортировалась в 65 стран, включая ФРГ, а в некоторые годы объём экспорта составлял половину всех произведённых аппаратов.

В 1990-е годы марка MZ столкнулась с колоссальной конкуренцией ставшего открытым рынка. Начались поиски жанра, использование моторов Rotax , попытки создавать нишевые модели. Начиная с этого времени, судьба завода в Чопау всё время висела на волоске.

Экспозиция заканчивается стоящей на постаменте моделью MZ 1000 S , последней серийной моделью завода, которая выпускалась в 2003–2008 годах. Четырёхтактный литровый параллельный твин мощностью 117 л. с., вес – 228 кг, максимальная скорость – 245 км/ч, цена – около € 8000, три варианта исполнения (спорт, спорттурист и нейкед): никто не может объяснить, почему этот мотоцикл пользовался популярностью только среди фанатов марки.

Наверное, причиной этого стало отсутствие легенды. В Чопау умели делать мотоциклы, но так и не научились их продавать. Аббревиатура MZ была значимой только для 18 млн жителей Восточной Германии. И даже тут я лично знаю несколько человек, которые пересели в конце концов с MZ 1000 S на BMW …

В последующие годы предпринималось несколько неудачных попыток возродить завод, но на сегодня можно констатировать: старейший мотоциклетный завод Германии остался в прошлом.

Сфотографировавшись на фоне заводского здания (в котором теперь офисы и дилер KTM ), мы поехали по изумительной дороге, петляющей вдоль речки Чопау. Наша следующая остановка была связана не с мотоциклами.

Саксонский Робин Гуд

Повальсировав в изгибах дороги, мы остановили мотоциклы у ворот замка Шарфенштейн. Построенный около 1250 года, он сейчас тоже превращён в комплекс музеев, об одном из которых стоит упомянуть. Экспозиция повествует о местном полулегендарном герое Карле Штюльпнере, которого часто называют «Робин Гуд из Рудных гор». Образ Штюльпнера значительно беллетризирован, хотя его реальная жизнь тоже была похожа на приключенческий роман. Карл родился здесь, у подножия замка Шарфенштейн, в 1762 году. Его детство пришлось на тревожные и трудные годы Семилетней войны. Юношей Карл стал известен во всей округе за меткий глаз и твёрдую руку. Его призвали в армию, назначив добытчиком дичи для офицеров. Но вольнолюбивый склад характера не позволял Карлу просто исполнять свои обязанности. Его несколько раз объявляли дезертиром, судили за браконьерство, но местные жители знали: Карл Штюльпнер всегда на стороне слабого. Пришлось и поскитаться – часть жизни Карл провёл в Австрии, несколько лет в Баварии и Пруссии. Но годы шли, и он вернулся в Шарфенштейн. Его младшая дочь родилась, когда нашему герою исполнилось 72 (матери было 24). В 1841, повидав многое, Карл Штюльпнер скончался, как написано в документах, «от потери сил». Саксонскому Робину Гуду было 79 лет.

Мариенберг и его жители

Шахтёрский город Мариенберг (таково полное название этого населённого пункта), который мы выбрали в качестве своей базы – небольшой тихий городок с населением около 17000 человек. Основанный в глубоком Средневековье, он начал расти в XVI веке за счёт развития горного дела и притока рабочих на местные шахты, в которых добывали олово и цинк. В 1521 году Мариенберг получил городские права, тогда же город был обнесён стеной, от которой сегодня остались Чопауские ворота и Красная башня. В 1923–1937 годах ворота служили стартом и финишем мотоциклетных гонок по «Мариенбергскому треугольнику» – 17-километровой трассе по дорогам общего пользования. Рекорд круга (средняя скорость 143 км/ч) был зафиксирован в 1935 году гонщиком Куртом Мансфельдом на 500-кубовом DKW .

Жители маленького и, что уж там говорить, провинциально-сонного городка быстро сообразили, что у гостиницы стоят семь немецких мотоциклов с российскими номерами (и один японский с литовскими). И заинтересованно спрашивали: откуда, почему, зачем и вообще сколько-жрёт-сколько-прёт. И рассказывали свои истории. Глубокий старик по имени Вальтер вспоминал, как он в 1967 и 1968 годах ездил с женой в Болгарию на «Трабанте 500». В первый раз маршрут лежал через Чехословакию, но годом позже Чехословакия была по известным причинам закрыта для туристов, поэтому пришлось дать «кругаля» через Польшу, Украину, Молдавию и Румынию. Вальтер рассказывал, как он привыкал читать указатели кириллицей, как они ночевали во Львове…

А завсегдатаи бара в нашей гостинице Йоахим и Юрген, тоже люди в возрасте, для которых выражение «Дружба-Фройндшафт» – не пустой звук, даже пели с нами «Катюшу». Мелодию знали оба, а Юрген – слова первого куплета.

Он рассказал, что был в начале 70-х в СССР в свадебном путешествии. И в программе поездки был балет в Большом театре – «Снегурочка» Римского-Корсакова. И как он сначала не хотел идти (потому что стеснялся: где он, а где балет!), но молодая жена уговорила. И как он был очарован… А я ему рассказал, что его поездку, скорее всего, организовывала моя мама, которая в те годы работала в московском представительстве «Бюро путешествий ГДР» (аналога советского «Интуриста»).

За четыре вечера мы продегустировали меню всех трёх мариенбергских ресторанов и не были разочарованы: местное пиво и простые, но отточенно-вкусные блюда традиционной немецкой кухни везде были на высоте. А в одном из них хозяйка ресторана от избытка чувств подарила нам «на посошок» початую! (другой не было) бутылку домашнего тминного шнапса.

Но и о делах духовных мы не забыли: зайдя в построенный в XVI веке позднеготический собор Девы Марии, мы попали на репетицию местного духового оркестра!

Глюк ауф! Гайка – в сторону выхода!

Почти весь первый день в Рудных горах нас радовало солнце (хотя тепло не было). Но все помнят, какая была весна 2017 года… На второе утро над городком лежал плотный туман, а температура была едва выше 10 °С.

Наш маршрут лежал в город Эльсниц. В Рудных горах, как следует из названия, в шахтах в основном добывали руды цветных металлов. Но в Эльснице было практически единственное на территории Восточной Германии месторождение каменного угля, и в местных шахтах добывали именно это драгоценное ископаемое. Каменный уголь в Саксонии всегда был дефицитом (в частности, на протяжении веков запрещалось топить им печи), а во времена ГДР шахты в Эльснице были опорой прогресса всей промышленности. Для бытовых же нужд использовался спрессованный в брикеты бурый уголь, и вся ГДР зимой окутывалась специфическим запахом из печных труб.

Шахта имени Карла Либкнехта закрыта и превращена в музей уже 30 лет назад. Добычу здесь начали в середине XIX века и к 1950-м годам дошли до пластов на уровне 600 метров под землёй.

Шахту, естественно, можно посетить только в сопровождении гида. Бывший шахтёр, а теперь экскурсовод герр Винклер не чужд мрачноватого юмора: люди в шахтах гибли всегда, и своеобразные шутки стали как бы психологической защитой от постоянно присутствующего ощущения опасности. Неспроста в Рудных горах люди приветствуют друг друга выражением «Глюк ауф!» – «Счастливого подъёма!».

Все процедуры безопасности действуют: мы надеваем шлемы, получаем жетоны, которые должны повесить в строго обозначенной части контрольной доски (пока висит хоть один жетон – в шахте есть человек) и… Никуда мы не спускаемся. Конечно, 600 метров под землёй – это слишком сложное и опасное путешествие для сотен туристов, посещающих шахту. Шахта частично затоплена, частично загазована метаном. Но тут, на уровне земли, воссоздано всё: штольни, забои, действующие механизмы…Так что, хотя мы не были в настоящей шахте, это была одна из самых познавательных экскурсий в моей жизни! И теперь я знаю, как не заблудиться в случае аварии: все трубопроводы в шахтах собраны так, что гайки на фланцах, соединяющих отрезки труб, всегда направлены в сторону выхода. Направление можно узнать на ощупь!

Слушай! Говорит спутник!

Следующим нашим пунктом стал город Цвиккау – родина автомобилей «Хорьх» и, соответственно, «Ауди». Ведь когда из-за конфликта с акционерами Августу Хорьху было запрещено использовать собственную фамилию в названии новой фирмы, он просто перевёл её на латынь: Audi ! – «Слушай!»

С 1957 по 1991 год на базе национализированных заводов Horch и Audi в Цвиккау выпускали знаменитый восточногерманский Trabant (всего выпущено около 3 млн экземпляров), а сегодня модернизированный завод принадлежит концерну Volkswagen и производит ежедневно более 1000 «Гольфов» и «Пассатов».

Ах, «Трабант»! (Кстати, это слово в переводе означает «спутник»). Мы влезали в него все: бабушка за рулём, мама на переднем пассажирском сиденье, папа, брат и я сзади. Дрынннь! – весело заводился двухтактный мотор, бабушка врубала первую передачу Г-образным рычагом на рулевой колонке – и «Трабант» вёз! Недаром ГДР-овская шутка гласила: «Почему «Трабант» больше «Волги»? Потому что в «Волгу» помещаются начальник и шофёр, а в «Трабант» – вся семья!»

Истории марок Horch , Audi и объединения Auto Union посвящён музей Августа Хорьха в Цвиккау. Он расположен в бывших помещениях завода «Ауди» и считается одним из лучших в Европе автомобильных музеев – не по количеству экспонатов (их около 70), а по их реставрационному качеству и техническому значению. Вы бы видели, как наш дядя Володя, вооружившись фотоаппаратом, бегал по залам… а уж он-то понимает в реставрации автомобилей. Музей замечателен также тем, что доступно представляет технические прорывы, сделанные саксонскими инженерами (в частности, верхнеклапанные двигатели со съёмными головками блока, воздушные фильтры, гидравлические тормоза), и тогдашние технологии – например, деревянные формы для выколотки деталей кузова.

А что «Трабанты»? Увы, несмотря на то, что наши мотоциклы с российскими номерами и здесь произвели фурор, «Трабантов» нам не показали! Экспозиция, посвящённая послевоенной истории завода в Цвиккау, открывается в июле 2017 года, так что повезёт тем, кто пойдёт по нашим следам!

Возвращаясь в Мариенберг, мы заехали на гоночную трассу Sachsenring . К сожалению, работающая там «знакомая знакомого» не смогла нам сделать экскурсию, сославшись на «занятость при подготовке этапа MotoGP -2017». Отговорка весомая, поэтому мы просто сфотографировались на фоне Volkswagen - Kurve , левого 90-градусного поворота, который прототипы MotoGP проходят на четвёртой передаче и скорости 145 км/ч.

А, чуть не забыл! Так почему же на дядином MZ ES 175 Trophy вместо поворотников на концах руля торчали пробки от шампанского? Да потому, что в конце 60-х – начале 70-х гоночная трасса «Заксенринг» запиралась на проволочку. И местные парни ездили туда гоняться! При трассе работала небольшая лавочка с «расходниками»: рукоятки и лапки тормозов, подножки… Дяде, который был тогда студентом техникума, новые поворотники были не по карману, да и не особо нужны: направление было разрешено показывать руками…

День был пасмурный и прохладный, но под дождь мы не попали ни разу. В Мариенберге нас ждал очередной вкусный ужин и наши новые друзья Йоахим и Юрген. А чуть позже за окном послышался характерный звук харлеевского выхлопа: это мой кузен Андреас опоздал к ужину на своём новом приобретении.

Коварные Карловы Вары

Следующий день тоже начался туманом. В густом облаке ехали мы вверх, к перевалу. В моём зеркале заднего вида сверкали семь неземных огней – фары мотоциклов, ехавших за мной: до сих пор жалею, что не сфотографировал. Въехав на Фихтельберг – горнолыжный курорт и вторую по высоте вершину Рудных гор (1214 м), мы обнаружили снег на обочинах дороги. Термометры показывали 3 °С. Кафе только открылось, хозяйка принесла кофе и пирог. Сидя в уютной обстановке, даже думать не хотелось о холодном тумане снаружи. Но, подкрепившись, мы продолжили путь. Пересекли условную границу Германии и Чехии, стали спускаться в долину, через городок Яхимов, вошедший в историю как родина доллара. Здесь добывали серебро, из которого чеканили талеры ( Tal – по-немецки «долина»). Со временем слово «талер» трансформировалось в «доллар».

Больше всего я боялся, что в Карловых Варах, куда мы направлялись, будет дождь. Ведь, согласитесь, дождь в этом «прогулочном» городе убивает весь смысл. Но нам сказочно повезло: уже на подъезде было видно, что облака над долиной речки Теплы светлые и лёгкие. Карловы Вары подвели меня в другом месте: я планировал запарковать нашу кавалькаду в центре, около театра. Навигатор показал поворот направо, я послушался, и… спуск процентов 20, булыжник с пробивающейся между камнями травой… Тут ни машины не ездят, ни люди не ходят! Мне-то на V - Strom ничего, а как на тяжёлом BMW , да ещё с пассажиром? Когда мы выстроили мотоциклы у театра, я боялся снять шлем... Но был прощён.

Что сказать о Карловых Варах? Погуляли, пополнили коллекции кружек для питья минеральной воды и вкусно пообедали (цены даже на променаде тут всё ещё ниже, чем в Германии).

Солнце едва просвечивало сквозь облака, но в долине Теплы всегда тепло и уютно.

Из Карловых Вар мы взяли курс обратно в Германию – в городок под названием Зайфен, к которому ведёт извилистая дорога вдоль речки Натцшунг.

Немцы, как известно, размашисто празднуют Рождество: с рождественскими базарами, ёлками на каждом углу, щелкунчиками… Но в Рудных горах празднование Рождества граничит с помешательством. Именно здесь готовы ставить ёлку в сентябре и убирать в мае.

Помимо ёлки, обязательные атрибуты Рождества в Рудных горах – это щелкунчики всех возможных размеров, «дуги» с лампочками и выпиленной из фанеры сценкой на тему Младенца Христа или фигурками шахтёров в традиционной униформе, и «пирамиды» – одно- или многоэтажные конструкции с фигурками людей и зверей, приводимые в движение теплом от свечей. Есть и «курящие человечки» – полые фигурки с курительными трубками. Внутрь вставляется ароматная свечка, и дым выходит через рот фигурки, создавая иллюзию, что игрушка курит (весьма непедагогично!).

Зайфен – центр производства таких игрушек. Обработкой дерева жители городка занялись в середине XVII века, когда местные залежи цинковой руды стали иссякать. А в XVIII веке «зайфенский товар» (деревянная посуда и игрушки) пользовался заслуженной славой на ярмарках даже вдалеке от Рудных гор.

Конечно, здесь есть музей, ради которого мы сюда и ехали.

Многие спрашивают, почему в Рудных горах все так сходят с ума по Рождеству. Я думаю, из-за того, что жили здесь испокон веку небогато и трудно, шахтёрский труд был к тому же весьма рискованным. А Рождество давало небольшой отдых от каждодневных забот и соприкосновение с чудом: ведь Рождество – чудесный праздник, не так ли?

А в Рудных горах по вечерам, когда в каждом окне зажигаются огоньки «дуг», «вифлеемские звёзды» и гирлянды на ёлках, мир превращается в волшебную сказку.

Именно в такую атмосферу попадает посетитель музея. Пирамиды, щелкунчики всех форм, размеров и цветов, украшения, миниатюрные городки в снегу с ёлкой на площади и фигурками празднично одетых горожан: волшебство и тихая радость Рождества воссоздана во всей полноте.

Музей представляет, помимо рождественских, и многочисленные другие игрушки местного производства: кукольные домики, фигурки солдатиков и представителей разных профессий, кареты, запряжённые лошадьми, мини-городки с домами, улицами и железной дорогой… Всё это работает: огоньки зажигаются и гаснут, поезда проезжают мимо закрывающихся шлагбаумов, мельницы исправно мелют муку…

Возвращаясь в Мариенберг, мы заехали в Эйнзидель. Короткая остановка у дома, в котором жила моя бабушка – Иван сфотографировал меня у ворот. В доме по-прежнему живёт Гердт, на мотоцикл которого я забирался в детстве, а жена его, Гизела, неожиданно умерла в этом году. Заходить не стал…

Домой!

Наутро, вопреки ожиданиям группы, я упорно отказывался следовать указателю на автобан А4, двигаясь в центр Хемница. Это стоило того: мы сфотографировались на фоне одной из главных достопримечательностей города: огромной головы Карла Маркса (напомню, что при социализме Хемниц назывался Карл-Маркс-Штадт). Памятник высотой 13 метров и весом более 40 тонн создал в 1971 году советский скульптор Лев Кербель. Жители называют его фамильярно «дор нишль», что в переводе с местного диалекта означает просто – «башка».

Теперь можно на автобан! Километры за километрами, около Варшавы попадаем под дождь, и вот столица Польши. На следующее утро наши пути расходятся: я отправляюсь в Вильнюс, а все остальные – в сторону Москвы через Минск. Уже дома я получаю фотографии из Москвы: 2,5 °С, снег…

Все помнят, какой была весна 2017 года!