Всерьёз и надолго. Именно так предпочитает путешествовать автор этих строк. Предлагаем вашему вниманию первую часть его увлекательной восточной истории…
Когда грузовики ложатся спать, и от дороги остаётся только небольшой освещённый фарами клочок, если не обращать внимание на оживающие на обочинах кусты и старые покрышки, вовремя объезжать снующий туда-сюда по дороге зоопарк, привыкнуть к всевозможным по форме и цвету, но неизменно слепящим фарам встречных машин, если не проскочить поворот, не съехать случайно на просёлочную грунтовку, не отравиться пирожком в придорожной забегаловке, не попасть под двадцатый за сегодня дождь, не остаться без бензина и не замёрзнуть заживо, то можно прокатиться на отличненько. Так я и сделал по дороге на Восток, только перед рассветом остановившись в придорожном дальнобойщицком мотеле, чтобы на пару часов принять горизонтальное положение.
Среди всех многочисленных дорог из Москвы в Екатеринбург я выбрал северную, через Ижевск, и не прогадал. Неизбежное зло в виде первых 500 км и Чувашия, усугублённая ужасной погодой, компенсировались хорошей и живописной трассой в Татарстане и свободной от фур, хоть и узкой дорогой в Удмуртии.
Оставив мотоцикл в уютном сервисе в Екатеринбургском Harley-Davidson, где мастера сразу нашли у него несколько небольших болячек и занялись их устранением, я на все выходные отправился в пригород Екатеринбурга. Всё вокруг, все окрестные сёла дышат здоровьем – нормальные, крепкие дома, трезвые лица. Вырвавшись буквально несколько дней назад из Москвы, я только здесь почувствовал, что она меня отпускает. Даже страшновато будет возвращаться.
Оказывается, 30 по Фаренгейту – это –1 по родному нашему Цельсию. На подъезде к Кургану подобный температурный режим вконец разубедил меня ехать прямиком к границе, и я остановился в центре города в очень неплохом отеле. Уже утром я легко преодолел оставшиеся 150 км и довольно быстро прошёл границу нового для меня государства Казахстан. До Петропавловска никаких сюрпризов не случилось. Разве что на посту молодой улыбака-гаишник протянул мне руку со словами «Братан, честно говорю, остановил мотоцикл посмотреть, без обид». В сторону Астаны по плану Правительства должна пролегать суперсовременная трасса, но, что уж там, подворовывают, поэтому первые 100 км от Петропавловска дорога состоит из сплошных объездов, причём как по гравийкам, так и по не понятно, откуда здесь взявшемуся крупному острому белому камню, норовящему порезать покрышки. Львиную долю времени потратив на это безобразие, я уже потемну, но зато по свежей идеальной трассе въехал в Боровое, или, как оно значится на указателях, Бурабай, знаменитое курортное место, представляющее собой несколько озёр, окружённых красивыми горами и шикарными хвойными лесами. И всё это великолепие посреди бескрайней и безрадостной степи. На дворе было второе сентября, а значит, два дня как сезон закончился, и курортный городок вымер. На танцполе по привычке ещё гремящей дискотеки кривлялись несколько местных девиц, в кафе персонал, кутаясь в пледы, пил чай, а гостиницы резко опустили цены. Ситуация в целом меня абсолютно устраивала и, остановившись в отеле «Эдем» на «полсуток», я на правах единственного гостя оккупировал весь соседний ресторан. 300 км до Астаны – идеальный шестиполосный автобан. Солнце напоминало, что я уже в Средней Азии, и долго кататься в такую жару по городу желания не было совершенно, тем более что столичные пробки позволили мне немного полюбоваться казахским чудом – построенным с нуля новым современным городом. У меня, очевидно, начала барахлить обгонная муфта, детская болезнь всех «Харлеев», поэтому, паркуясь у отеля в Караганде, я уже ненароком оценивал физические данные сотрудников гостиницы на предмет утром меня растолкать. Несколько звонков в Москву, и я спокоен, друг Костя завтра же отправляет необходимую запчасть в Алма-Ату. Там меня уже ждёт Серик, с которым мы знакомы по слёту в Тбилиси, в его сервисе меня и отремонтируют. А Караганда оказался, вопреки ожиданиям, которые подкреплялись ужасной промзоной на подъезде, чистым зелёным городом, по которому я с удовольствием прошатался до часа ночи.
«До Балхаша дорога нормальная, потом всё плохо!» – констатировал чеченец Беслан, с которым мы завтракали лагманом в пыльном дунганском кафе. Завтракали, потом долго пили чай, разговаривали. Очень приятный человек, живёт и работает здесь, в Казахстане, занимается зерном, домой часто ездит к родителям. Прощаясь, дал два номера своих телефонов, чтобы уж точно дозвониться, приглашал в Павлодар, да и если чего случится, просил не стесняться, звонить, у него земляки да знакомые везде по Казахстану.
До озера Балхаш дорога и впрямь была хорошей. Только вот ехать по ней очень уныло, глазу чтобы зацепиться, не придумали даже куста. Да и озеро мне показалось грустным. Пустынные берега с развалившимися лет 20 как посёлками, железная дорога прямо по берегу и неестественно яркий цвет воды, меняющийся от бирюзового на севере к тёмно-синему на юге. Озеро, кроме своих исполинских размеров, известно тем, что вода в нём наполовину солёная, а наполовину пресная. Возможно, отсюда и непостоянство цвета. Как и говорил Беслан, сразу после того, как дорога ушла от берега, с покрытием случилась катастрофа. Асфальт вздыбился, потрескался, поплыл, собравшись в гигантские колеи. Зато перестало быть скучно. Теперь все навыки и внимание были направлены на то, чтобы одновременно не разбить стенающий от каждого удара мотоцикл и сохранить хоть какую-то приличную скорость. До Алма-Аты оставалось километров 150. В пылу борьбы я и не заметил, как стемнело, но ехать стало даже легче – в свете фары все неровности было видно гораздо лучше, чем на солнце. Придорожное кафе с дастарханом. И снова приятная компания в лице трёх алма-атинских парней, отправляющихся на охоту на противоположный берег Балхаша. Отлично посидели, рассказали друг другу о жизни, кто чем занимается. Ребята недавно исколесили всю Америку на машине – ещё одна общая тема. Наверное, самый популярный вопрос, который задают люди, скажем так, далёкие от темы – не скучно ли ездить одному? Скучно, на мой взгляд, долгое время быть заложником ситуации, общаться с неподходящими тебе людьми, не иметь возможность в поездке с головой окунуться в местную жизнь, будь это большой город или незаметная на карте стоянка дальнобойщиков. Вот это скучно. А знакомиться с людьми, наблюдать, как и чем они живут, быть для них тоже своеобразным открытием ни фига не скучно.
В Алма-Ату я приехал за полночь и, решив не тревожить Серика, расположился в гостинице недалеко от аэропорта. Утром, нажав на кнопку стартера, я констатировал окончательную кончину обгонной муфты, державшейся молодцом до последнего. Стоящие рядом мужики толкнули меня под горку, и я, забрав в аэропорте прилетевшую ко мне за один день деталь, довольно быстро оказался у ворот байкпоста на проспекте Раимбека, 342. Серик, Алип, Ваня, спасибо за приём и помощь. Вы хорошее дело делаете! Парни всегда на связи, в распоряжении мототуристов всегда есть тёплый домик со всем необходимым, а Алип самый опытный и аккуратный мотомеханик во всём Казахстане, причём это мне говорили люди посторонние, мотоциклисты, с которыми уже вечером я изучал красоты ночного города. Мотоциклов в 20 мы колесили по Алма-Ате, и я с каждой минутой всё больше восхищался аккуратностью, вежливостью и мастерством… московских водителей. Казахи творили на дороге полнейший беспредел. Сигналя и моргая дальним, они проносились мимо и вклинивались в колонну, причём это делалось явно без дурной мысли, парни улыбались и показывали из машин большой палец, а девчонки даже повизгивали от удовольствия. Только однажды кто-то из мотоциклистов выказал неудовольствие толстому таксисту, тот закивал и прекратил преследование. Но честное слово, у нас при таких фокусах дело бы уже дошло до смертоубийства, а там улыбаются, говорят: «Ну да, не очень у нас ездят». Ещё один нюанс в дорожном движении города – мотоциклистам мало того, что закрыта дорога на Медео, так ещё и весь центр увешан знаками с перечёркнутым мотоциклом – прихоть мэра. Естественно, как иностранец, я ничего не понял и пренебрёг этими правилами, а впрочем, скоро заметил, что и другие не слишком-то им следуют.
Хороший город Алма-Ата, большой, зелёный, вкусный, недорогой. Медео и Чимбулак красивые. Люди в нём живут приятные, открытые. Хочется сюда вернуться.
Киргизия
Я спешил на озеро Иссык-Куль, куда ещё вчера приехал Олег из Екатеринбурга и четверо его товарищей. Километров за 50 до границы я не заметил знак и попал на радар с превышением в 43 км. Официальный штраф за подобное нарушение долларов в 500 меня неприятно удивил, и я решил пожертвовать ради такого случая международными правами. Видя, что ничем поживиться не удастся, охотник на нарушителей сменил гнев на милость и снизил мою скорость на 20 км. Оба комплекта прав остались со мной, мой бюджет не пострадал (в базу штраф за час не поступил), и скоро я уже оформлял у толстого весёлого таможенника временный ввоз мотоцикла в Киргизию. «Передай салам в Торугате, я оттуда два месяца как перевёлся», – подытожил он и отдал мне документы. За всё про всё на две границы минут 20.
Может, это, конечно, игра на контрасте, но с первых минут Киргизия показалась мне одним из красивейших мест на земле. Снежные вершины на горизонте, аккуратные рощи, хорошая дорога. Даже когда при подъезде к озеру выключили свет, и покрытие резко ухудшилось, я воспринял это с лёгким сердцем. Скоро я въехал на парковку отеля, где меня за ужином уже ждали друзья-екатеринбуржцы. Они добрались сюда за три дня на четырёх Heritage Softail и одном GS1200. Олег ласково называет свой Heritage эндуро среди «Харлеев» и успел заразить этой идеей всех своих друзей. Эндуро или нет, но весь следующий день мы лазили по окрестным горам, покоряя не самые простые грунтовки и уступая GS'у только в скорости. Совершив полный круг вокруг Иссык-Куля, мы распрощались, и я покатил в сторону Нарына, последнего перед Тургатским перевалом и китайской границей города. Хорошая дорога пообещала мне, было, что я приеду засветло, но стрелка, посылающая всех в объезд, и грунтовая дорожка, взбирающаяся куда-то сильно вверх, эти мои надежды разрушили. 85 км тяжёлой гравийки и перевал в 2990 метров заняли какое-то время, и в Нарын я по традиции въехал в полной темноте. Купив в магазине вызывающий большие сомнения сэндвич, я отправился в отель, немного вздремнуть перед завтрашним рывком в Китай. На ступеньках пьяненькая компания бишкекских врачей начала меня расспрашивать о моём маршруте и всё цокала языками, мол, я нигде и не был толком. Эти два дня в Киргизии, конечно, нельзя считать за знакомство со страной, но впечатлений мне хватило, чтобы вариантов кроме как вернуться сюда с более обширной экскурсией не осталось.
Ни Хао
Безумные бюрократические препоны сделали Китай практически недостижимым для мотоциклистов направлением. Чтобы попасть сюда, я за четыре месяца снабдил местное туристическое агентство всей информацией о себе и моём транспортном средстве, заплатил дурные деньги и теперь к 13:00 спешил на китайскую границу, при этом будучи абсолютно не уверенным в благополучном исходе предприятия – чужие примеры подсказывали, что расслабляться не стоит.
То, ради чего я, толком не восстановившись после операции, промчался 6000 км, пропуская мимо внимания сотни достойных мест по дороге, должно было вот-вот случиться. Я, Джо, мой партнёр по прохождению китайского участка пути и ещё целая группа мотоциклистов, направляющихся через весь Китай в Лаос, уже битый час стояли у закрытых ворот, за которыми официально начинался Китай. С Джо мы познакомились на horizonsunlimited.com, где решили объединить усилия в организации китайского транзита, а он, в свою очередь, пока ждал меня в окрестностях Нарына, присоединился к обозначенной группе, с которой и прибыл на границу.
Пара солдат на границе говорили по-русски, и я понял, что нас не пустят без гида, ожидавшего на следующем чек-поинте. После звонка в турагентство и ещё часа ожидания перед нами наконец открыли ворота, и, не отставая от микроавтобуса с проводником, мы въехали на китайскую землю. Через пять километров нас остановили на КП и заставили прогнать через сканер весь багаж. Большой начальник проверил наши документы и дал добро на проезд. Километров 100, и мы снова на таможне – опять весь багаж в сканер, настоящий уже паспортный контроль со штампами в паспорта и даже обливание мотоциклов какой-то дезинфицирующей дрянью. Потом, наконец, простой, но сытный обед с лапшой и кебабом и 50 км хорошего шоссе до Кашгара. Всё это время пытался оценить, куда я попал, и не мог. Иероглифы перемежались арабской вязью, китайские физиономии военных никак ни вязались с узбекской наружностью водителей и редких прохожих в придорожных деревеньках, опять же поданные на стол блюда. Я, конечно, читал о местах, куда направлялся, но так и не смог себе их представить заочно.
Кашгар – город удивительный в прямом смысле. Удивил меня Кашгар. Здесь со стародавних времён пересекались торговые пути, религиозные учения, политические интересы, поэтому здесь всё очень интересно. Новый китайский центр города бесстыдно пестрит неоновыми вывесками и торговыми центрами, люди одеты вполне современно, при этом в одном квартале параллельно идёт совсем другая жизнь, на уйгурский манер – здания жёлтого кирпича украшены арабской вязью, в лавках продаётся отчеканенная здесь же бронзовая утварь, уличные продавцы пронзительными голосами созывают прохожих к своим тележкам с мясом, орехами и фруктами, дымятся угли в мангалах крошечных забегаловок. Между этими двумя мирами на главной площади города гнилым зубом стоит огромная статуя Мао, протянув вдаль руку в тщетной попытке напомнить местным, кто здесь хозяин. Есть в Кашгаре старый город, а напротив него, между широкой улицей, рекой и новостройками, ютится очень старый город, которому по поверьям уже два тысячелетия. Стены его из глины и соломы, крыши повело временем, но туда-сюда снуют дети, работают какие-то лавочки, а в самых потаённых уголках мастера дедовским способом лепят вазы и горшки, не прибегая к услугам электричества. В старом городе аккуратные указатели с названиями улиц продублированы на русском. Приятно. Улица Молодёжи, улица Цветов… Рядом с, очевидно, туристическими лавками кипит обычная жизнь, снуют бесконечные электроскутеры, которых в Кашгаре 200000, рыча, мимо проносятся повозки, наполненные едой, углём или каким-нибудь ещё товаром. Люди приветливы, когда прошу разрешения их сфотографировать, не отказывают, некоторые улыбаются. Дети позируют с огромным удовольствием, а потом обязательно подбегают посмотреть фотографию и жутко радуются.
Маленькими улочками, заглядывая в окна лавок, парикмахерских и зубодёрен, мы с Джо выбрели на ночной фуд-маркет. На площади развернулся настоящий пир: чаны с лагманом, лапша на огромных блюдах, манты, варёные овечьи головы и бычьи яйца, утки на китайский манер, плов, жареная рыба, кебаб всех мастей, а на десерт инжир, персики и нарезанные крупными кусками арбузы и дыни. Все зовут к своему угощению, поэтому гвалт стоит немыслимый. На лавочках вокруг каждого кашевара сидит местный народ и орудует палочками. Опять же, хоть в рот объективом залезай – все улыбаются и приглашают к столу. Тут же и отобедав за три копейки, мы пошли спать, посмотрев напоследок учения местного спецназа на площади перед отелем.
Утром мы отправились на таможенный терминал, где продолжилась административная волокита с нашими документами. За всё было уплачено, мы не волновались, но львиная доля дня ушла на ожидание главного таможенника и переписывание данных мотоциклов. По дороге на таможню мы озаботились заправкой, что оказалось делом не тривиальным. По законам мотоциклы из колонок не заправляют, наливается в прямом смысле чайник (я думал, это только на одной заправке, но чайники везде, причём абсолютно одинаковые), выносится за пределы заправки, где, собственно, и ожидает мотоцикл. Всё ради безопасности!
На следующий день к нам был приставлен гид, а потому мы отправились сначала в гробницу Аппака Ходжи, а потом посетили самую большую в Китае мечеть Ид Ках. Отметил для себя, что в религиозном плане город тоже насмотрелся на различные течения, в своё время побывав даже одним из важнейших центров суфизма.
Вечерние посиделки с Джо стали уже правилом. Мы даже нашли себе крошечную кебабную, где за $ 4 можно было и наесться, и напиться вкусного зелёного чая с кардамоном. Мимо, поскрипывая подвесками, носились мопеды, и у нас появилось развлечение – сфотографировать скутер с максимальным количеством пассажиров. Вообще, местные мопеды – явление уникальное, за один юань можно полностью зарядить батарею, которой хватает на 70 км. Выгодно, удобно. Все на них – и стар, и млад, общественный транспорт редкость. Особым фетишем считается обшить седло ковром, таких добрая половина, кроме этого, о внешнем виде особенно не переживают.
Задались вечером целью найти бар и выпить по пиву. Попали в итоге в караоке с похабными диванами и конским ценником на алкоголь. Почему все китайцы, пытающиеся походить внешне на европейцев, сразу превращаются в голубков? На следующий день во двор отеля въехала процессия из двух «Ленд Крузеров», старинного «Пежо», «Виллиса» и «Воксхолла» 24-го года выпуска. Компания отвязных австралийцев едет из Бангкока в Хельсинки. Макс на «Воксхолле» уже успел за несколько последних лет махнуть из Хельсинки в Пекин, спуститься из Лондона в Кейптаун, прокатиться вокруг Южной Америки и останавливаться не собирается. Вот его блог, кому интересно: pennytohelsinki.com. Вечером на четвёртом этаже нашей гостиницы был обнаружен какой-никакой бар, и в компании с австралийцами я с удовольствием уговорил несколько бутылок рисовой водки, показавшейся мне вполне употребимой. Утром, кстати, уже навьючивая мотоцикл, я обратил внимание на полное отсутствие симптомов похмелья. Так что рекомендую. Наши китайские права и номерные знаки были наконец готовы, и можно было выдвигаться.
Кашгар, как и вся Синьцзянь-Уйгурская область вместе с Тибетом – две головные боли Китая. Мультикультурные непослушные земли никак не желают жить по заветам дедушки Мао. Отсюда то и дело проходящие по экранам новости о беспорядках, терактах, отсюда и столько полиции. Мне же здесь было довольно спокойно и уютно. Уйгуры вполне приятные люди, в отличие от этнических китайцев пытаются общаться, хоть, как и китайцы, английский язык учить отказываются, здесь относительно чисто и весьма вкусно. А самое главное, без Кашгара никуда – как и тысячу лет назад все пути проходят через него.
Ближе к Богу
Уж очень я хотел попасть на эту дорогу, Karakoram Highway, которую многие считают чуть ли не красивейшей в мире. Стартовав около десяти из Кашгара, мы с Джо скоро оказались на небольшой просёлочной дороге с ограничением в 60 км/ч, уводящей нас сквозь многочисленные деревни на юг. Это, собственно, и есть начало великого Каракорумского шоссе, основного плеча шёлкового пути. Раньше западное направление в торговле не было приоритетным. Торговали в основном Индия с Китаем.
В одной деревушке мы купили вкуснейшего хлеба, воды и фруктов, в следующей заправили по два чайника 93-го бензина, а скоро и деревушки кончились. Вместо них начались безумные, не слишком-то радостные пейзажи. Огромные песчаные горы с одной стороны примыкали к дороге, с другой отрезались от неё долиной и рекой. Помимо прочего на протяжении 100 км шёл непрерывный ремонт дороги, а значит песок, камни и не расслабиться ни на минуту.
Меж тем гигантские песчаные насыпи уступили место настоящим горам, и после очередного поворота глазам предстала первая снежная вершина, с ледника которой вытекала бурная река, впадая в ограниченное плотиной пронзительно голубое озеро.
На берегу искусственного, но от этого не менее красивого водоёма небольшая группа местных киргизов торговала безделушками из опала, рядом было и их поселение, похожее скорее на марсианскую колонию и по своему виду, и по окружающим пейзажам.
До конечной точки сегодняшнего маршрута оставалось всего несколько десятков километров отличной дороги, которые, впрочем, я ехал добрые полтора часа, постоянно останавливаясь насладиться новым захватывающим видом. Наконец, когда альтиметр показал высоту 3607, перед нами предстало озеро Караколь. Ясное небо позволяло видеть все три окружающих его семитысячника, а доброе вечернее солнце освещало яркие снежные шапки Музтагата (7546 м), Конгура (7719 м) и Конгуртюбе (7595 м), вырастающих прямо из равнины, без намёка на предгорья.
Не было ещё и пяти, мы расположились в приготовленной для заезжих туристов юрте, и я отправился к берегу. В немного поплывшей от разряженного горного воздуха голове роились скопившиеся мысли, и, пытаясь хоть немного их упорядочить, я и не заметил, как дотемна пробродил с камерой по берегу.
На ужин фасоль с мясом яка. Неплохо. Пожилой австралиец китайского происхождения рассказал много интересного про Пакистан, в котором проработал три года дипломатом. Всё свелось к тому, что там очень красиво, приятные люди, но законы и традиции нужно соблюдать. Натопленная буржуйкой юрта оказалось на редкость уютной. Пол был застелен коврами, а поскольку мой надувной матрас прохудился, мне выдали ещё и пару дополнительных одеял. За стенами шумел ветер, все уже давно спали, а на экране садящегося лэптопа снова пролетал этот потрясающий день.
Это был один из красивейших рассветов, что я видел в жизни. Спасибо идиотскому китайскому времени – западные области живут по Пекину, и рассвет здесь в девять утра, а ведь обычно это действо я «наблюдаю» с закрытыми глазами из-под одеяла. Под утро температура в юрте сравнялась с уличной, и действовать пришлось быстро. Облачившись в остывший за ночь костюм, я обежал с фотоаппаратом все отмеченные с вечера точки и вернулся как раз к закипающему чайнику. Космически вкусный слоёный хлеб с чаем и остатками фруктов зарядили наши батарейки, и мы, стряхнув иней с сёдел, отправились дальше на юг. Путь нам предстоял… близкий. Дневной пробег еле-еле дотянул до 100 км, но ехали мы их долго. Это просто смешно, я понимал, что сфотографировал этот пейзаж уже трижды, но поделать с собой ничего не мог, и снова остановка, снова сумка с линзами.
По сути, за весь день мы всего-то объехали вокруг величественную гору Музтагата, оказавшись теперь на раскинувшихся в долине заболоченных пастбищах, окружающих столицу Таджикской автономии город Ташкурган. Хоть автономию и называют таджикской, на самом деле здесь живут ваханцы – народ, в жилах которого, кроме древнеиранской (то есть таджикской), течёт ещё и китайская и индийская кровь. Город обязан своим названием стоящей здесь крепости (дословно – «каменный холм»), уже как минимум шесть веков охраняющей Шёлковый путь. Место уникальное и по этническому составу, и по расположению. Буквально в паре десятков километров начинается Ваханский коридор и Афганистан, через перевал – Таджикистан, рядом Пакистан и совсем недалеко Киргизия. Женщины в Ташкургане надевают красивые национальные головные уборы, мужчины меньше следят за стилем, но, думаю, в сёлах и они не отлынивают. Будучи первым со стороны пакистанской границы крупным населённым пунктом, а также местом таможенного и эмиграционного контроля, Ташкурган изобилует гостиницами, ресторанами и питейными заведениями. В одно из них я и отправился со своими новыми друзьями, пакистанцами Аманом и Якубом, которые взахлёб, перебивая друг друга, рассказывали о красотах долины реки Хунза, куда я завтра отправляюсь. Парни дали массу дельных советов, снабдили паролями и явками и вообще оказались отличными собеседниками. Мне стало как-то веселей перед завтрашним въездом в самую противоречивую на моём маршруте страну, и я с чистым сердцем отправился в номер дожидаться утра.
Под конец китайцы дали нам прикурить. Дружно опоздав на час, официальные лица открыли таможню только в полдень. К этому времени на маленькой площади перед главным учреждением города собралось немало народа: пара автобусов, несколько небольших забитых товаром минивэнов, пяток легковушек и мы с Джо.
Дальше строгая очередь: не шуметь, стоять по одному, за линию не заходить… Только в три часа с грехом пополам мы поставили все печати и подписи.
Вырвавшись на свободу, мы наконец оставили преследующую всё это время нас машину с гидом и, чувствуя небывалую лёгкость, ринулись к границе по хорошей, недавно постеленной дороге.
На протяжении всех 120 км до Кунджерабского перевала дорога плавно поднималась вверх. Из живописной зелёной равнины, через симпатичные ваханские деревеньки мы выскочили сначала на высокогорные пастбища, а потом и вовсе на каменистые, практически безжизненные высокогорья, граничащие с ледниками. Здесь и расположился Кунджераб, самый высокий погранпереход в мире, по одним источникам 4900 метров, по данным моего «Гармина» – 4700.
Под конец Китай показал своё человеческое лицо в виде весёлого пограничника, в обход правил устроившего целую фотосессию с мотоциклом.
Через 500 метров остановка, видавший виды шлагбаум, несколько пограничников. На достойном английском языке нас поприветствовали в Пакистане, проверили паспорта и за всеми прочими процедурами велели ехать 80 км до города Суста, напомнив, что делать это теперь надо по левой стороне дороги – наследие Британской империи. А что случилось с дорогой! Теперь это была идеальная двухполоска с безукоризненным покрытием. Причём её строили те же самые китайцы, но одно дело осваивать бюджет, а другое платить самим.
Завораживающие пейзажи теперь дополнились удовольствием катить вниз по отменному серпантину. Скоро рядом с дорогой появилась река Хунза, которая теперь будет сопровождать нас всё время, пока не впадёт в более полноводный Инд.
Снова остановка, трое весёлых усачей-полицейских проверяют паспорта, зовут пить чай. Мне уже здесь нравится!
Город Суст. Пыльное и обшарпанное приграничное селение. Таможня под стать – никакого стекла и бетона, никаких условностей. Зато к нам выходит начальник, жмёт руки, приглашает в кабинет. Два моджахеда с огромными бородами ковыряются в компьютерах. Устанавливается новая система, поэтому перед нами извиняются и просят подождать немного. Через полчаса с проштампованными паспортами мы заходим в кабинет к таможеннику и… выходим оттуда через десять минут с готовыми документами. Вокруг мотоциклов толпа, но никто не садится, ждут нас. Получив разрешение, несколько человек фотографируются, благодарят, желают хорошего путешествия по Пакистану.
Только мы выехали из ворот – ещё один приятный сюрприз: мой вчерашний знакомый Якуб стоит посреди дороги и приглашает нас к себе в небольшой отель. «Не надо здесь останавливаться, здесь делать ровным счётом нечего. Через час вы будете в Пассу, там очень хорошо и красиво», – говорит он, а на стол уже ставят чай с молоком и блюдо с шашлыком из яка.
Можно было сидеть здесь хоть до завтра, приходили разные люди, лилась беседа, подливался чай, но закат в горах молниеносен, и мы вынуждены были откланяться.
Дорога от Суста до Пассу убрала во мне все сомнения по поводу Пакистана. Деревни, через которые мы неспешно катились, готовились к вечернему отдыху. Люди сидели перед своими каменными избушками, отдыхая после жаркого дня, а тут мы на летающих тарелках. Ну отчего камень не кинуть? Нет же, улыбаются, машут руками, кричат: «Хеллоу!». Чем ниже мы спускались, тем зеленее становилось вокруг. На склонах гор появились молодые рощицы, небольшие ручейки то и дело, пробежав под дорогой, устремляются в Хунзу. Стало теплее. Уже в сумерках мы въехали в Пассу и, проскочив саму деревню, свернули на маленькую каменную тропинку, ведущую к отелю Glacier Breeze.
Пакистанская кухня во многом напоминает индийскую, то есть напалм по утрам – это норма. Я на такие изыски никогда не подписываюсь, а здесь и не пришлось. Официант кивнул на фразу «Нот спайси» и вернулся через какое-то время с «Чикен Караи», напоминающим одновременно карри и сациви. Ну что, конечно, спайси, но в пределах разумного и о-о-очень вкусно!
А потом я вышел на улицу и увидел самый настоящий млечный путь так ярко и близко, как и представить себе не мог…
