Очередное празднование годовщины освобождения города от гнёта немецко-фашистских захватчиков. Сие действо проходит в атмосфере потенциальной террористической угрозы в связи с Сочинскими поигрушками.

Короче, вроде, праздник, но очень много людей с напряжёнными лицами в штатском, куча ОМОНа и ментов. Кроме ярмарки, развлекушек и выступлений пузатых ораторов, военно-исторические общества и ДОСААФ устраивают музей под открытым небом. Пара «Касьянов» дышит нижнеклапанными моторами, BMW R 75 в раскраске африканского корпуса с пулемётом на коляске, «ГАЗ-67» и «Виллис». Техника полностью укомплектована, форма, оружие, знаки отличия, всё по уставам и образцам тех далёких лет, кропотливо и бережно собранная заботливыми руками коллекционеров. Полуторки нет, полуторка нещадно опаздывает и срывает въезд на площадь красивым парадом, вместе с полуторкой едет старенький «Дрепень», коляска которого под завязку забита стрелковым оружием тех лет, минами, гранатами и всякими другими принадлежностями победы.

Въезд на центральную площадь города, кордон, несколько пуделей с автоматами, гаец-подполковник в белой рубашке и пара ФСБшников в штатском. Старенький «Днепр» упирается в стеклянный взгляд подпола, стоящего посреди дороги и вальяжно машущего сардельками, типа объезд по другой дороге. На «Дрепне» сидит ХерМайор в немецкой пехотной форме и кричит, не снимая очков, что он на праздник.

– Так, мотоцикл на стоянку и проходи.
– Так там экспонаты для военно-исторического музея на день города.
– А ну, покеж, чё за экспонаты.

Вадик откидывает полог коляски. У подпола зачесались плечи от предвкушения очередной звезды, а через пару секунд заботливые руки ФСБшников сделали из ХерМайора то, что делает невротичный ребёнок с пластилиновой куклой.

– Чё-то, по ходу, Вадик попал, – засуетилась знакомая нам шишка на больших погонах, прослушав очередное донесение по рации.
– Пойду я, посмотрю, пока совсем не поздно. Игорь Дмитриевич, пойдёмте со мной, будете объяснять, что к чему, – обратился он к руководителю военно-патриотической школы.

После обеда Вадика всё-таки выпустили, экспонаты частично отдали, частично оставили для экспертизы, красный код опасности сняли, нервы, конечно, никому не вернули. ХерМайор из лоснящегося фрица в идеальной форме превратился в агитационный плакат «Последний немец под Сталинградом». И так как немецкого пехотинца уже победили в рукопашной, он решил не сверкать потревоженным лицом и рваной формой, а залить горе в палатке в окружении двух медсестричек.

Обратная колонна собиралась долго, и ехали уже затемно. На выезде под фонарём скучал воскресный лейтенант. Из темноты показался мотоцикл. Карман мусора виртуально пополнился на штуку. Взмах кормильцем, и мотоцикл, шурша по щебню обочины, останавливается. За рулём старший сержант, кавалер ордена мужества и двух медалей за отвагу, сзади рядовой, отличник стрельбы с медалью за боевые заслуги. Немая пауза, мент в шоке, затем его попускает, и, как обычно, начинаются тупые вопросы про техосмотр, почему каска не мотоциклетная, а где страховка? Сзади подшуршал второй «Касьян», и старший лейтенант, ППШ через плечо, ТТ в кобуре, подходит к менту. Красноармеец, сидящий в коляске с трёхлинейкой с примкнутым штыком, и пехотинец с Дегтярёвым остаются на мотоцикле. Мент судорожно делит количество патронов у себя в табельном, прибавляет боекомплект напарника, занятого какими-то бумажками и не обращающего никакого внимания на происходящее, сравнивает с огневой мощью подъехавших и, получив ничтожно малую дробь, вынимает виртуальную штуку из кармана. Тусклый огонёк через 15 секунд превращается в R 75 с обершарфюрером штурмового отряда SA за рулём, штурмовика в полной боевой амуниции, сидящего сзади, и ХерМайора, рваного, как тряпка после Тузика, с побитым глазом. Синий до изумления Вадик, сидя в коляске, отдаёт команды на смеси немецкого, польского и финского, перемежая всё это русским матом, и постоянно целится в мента из станкового пулемёта, изображая шквальный огонь, очередь за очередью шипит ты-ды-ды-ды-щь, ды-ды-дыщь… Нервы мента на пределе, он волнуется, потеет, понимает, что от всех разит, и виртуальный банк содержит минимум сотню, но неравная огневая поддержка сводит исход встречи к нулю. В перипетиях общения мент понимает, что подъехал ещё грузовик. И, окончательно взорвав сознание мусора, из него вышел подполковник полиции России.

– Что за шум, а драки нет? – с шуточкой подходит к спорящим Михалыч.
– Дык, товарищ подполковник, не по правилам передвигаются, да ещё и с оружием, – лопочет в непонятках летёха. – У них автоматы вот, тот вообще с пулемётом, – кивает в сторону не унимающегося Вадика, рвущего пространство в свинцовом ливне.
– Значит, то, что у них автоматы, его волнует, а то, что за полуторкой пушка привязана, его не волнует… Ладно, расслабься, военно-исторический музей с Дня города возвращается.

И, приблизившись почти к самому лицу, тихонько прошептал: «Под моим прикрытием».

– Поехали, парни! – заорал Михалыч и побежал за руль грузовика.

«Ну и правильно, и пусть едут, – подумалось менту, – ну музей же, тем более под прикрытием. Тем более подпол тоже синий, как помидор… пусть едут».