О, Нинка, смотри-ка, все живые и не обгадившиеся, от ведь везёт им, молодым повесам…

Был прекрасный солнечный день, мы отжигали на двух квадриках и вдвоём, и втроём, и по одному, что только ни вытворяли. Заправлялись сами топливом, заливали бензин в бак, и опять кто-то отваливал в лес бороздить свежий покров многочисленных тропинок и просек. После обеда большими хлопьями повалил снег, и на очередной незнакомой тропинке Митяй не заметил переползающее дорогу бревно и сильно потревожил свои внутренности, вылетая через руль в позе супермена, спешащего на помощь, а заодно и исполнил китайцу мамину маму. Сложив всё, что осталось от квадра, в ящик, при помощи второго кое-как поволокли хлам на поляну, чтобы утрамбовать на прицеп, так как тащить прицеп по буеракам в лес ваще было не вариант. Ну, хрен с ним, припёрли, запарились вообще в никакашку. Смеркается. И тут Василий, который больше всех бухал и меньше всех катался, вспомнил про шило в заднице и неожиданно обнаружил, что оно свербит, что аж стружка сыпется. Бодро вскочив в седло, сообщил всем, что он ненадолго и утарахтел в лес. Устало и мечтательно глядя вслед удаляющемуся товарищу, Халк выдаёт, отхлёбывая из фляжки: «Сууука. Там бензика километров на пять всего»… Кое-как заволокли конченого «китайца» на прицеп, стоящий на въезде, подходим к машине, слышим – рация аж разрывается: «Пщщ… Блин, да вы что? Вы живые там вообще? Уроды, где вас черти носят? Пщщ щщщ».

– Что, скунс, обсох? Пщщ…
– Да блин! У…е полчаса как обсох Пщщ…
– Уя, это мы столько квадр грузили? Пщщ…
– Я не знаю, что вы там ...елали, но я уже околел и по приезде буду вас грызть зубами, по… щщщ… днимайте свои задницы и валите сюда, везите мне бензин! Пщщ… Я у большого камня на третей просеке.
– Кто-нибудь знает, где большой камень у третьей просеки?
– Там два больших камня, один на въезде, другой в конце.
– Эй, скунс, ты у какого камня? На въезде или в конце?
– Пщщ олдык… Пщщ… Пщ… варзац… Пщ… горлы… Пщщ пщ…
– У него батарейка садится, бесполезняк трепать его, поехали…

Короче, ладно, поехали, не буду вдаваться в подробности, как, но мы всадили патруля по самое пузо в провалившийся лёд. Понимаем, что это надолго, и готовимся лебедить машину обратно. Естественно, вся иллюминация на полную, рёв мотора, крики, советы, ругань.

Заиндевевший Василий видит тусклое зарево фар, зависших на одном месте, и в хрустальной тишине ночного уже леса слышит еле доносимые звуки жизни. Поняв, что ждать нас можно до второго пришествия, старый таёжник принимает единственное, показавшееся ему тогда верным решение – идти на свет. Пройдя суровое расстояние по самые тютюлечки в глубоком снегу, уже почти различает наши фигуры в 200 метрах. Силы начинают оставлять самоходного дятла. Мы тем временем выковыриваем машину и, объехав полынью по безопасному месту, пилим дальше. Приезжаем к одному камню  –нет его, едем к другому – точно, стоит красавчик посреди дороги. Материм его на чём свет стоит за то, что бросил технику, и занимаемся заливкой бензина. В это время Василий глубоко задумался, лёжа в рыхлом снегу где-то в глубине леса. Идти обратно не варик, сил не хватит, выбираться на дорогу можно, но звездовать потом – пипец чокнешься. Остаться лежать лучше всего, но кайф будет недолгим и в один конец.

Залились, тронулись, заочно приговорили Васю к кастрации через повешение. Так как уезжали на 15 минут максимум, Том остался увязывать квадр на прицепе, чтобы время потом не тратить. Приехали – никого. Посветили прожектором туда-сюда – пусто. Холодает, вылезать не хочется, сидим, обсуждаем диспозицию, кого из них первого убивать. Вдруг на капот падает ветка! Том сидит на сосне и орёт, что есть мочи, что мы конченые удоды, и музыку можно бы и потише слушать. Короче, этот пингвин прячется там от медведя, который, с его слов, ходит рядом, рычит и чавкает. Полчаса снимаем его, ржём, как кони, и понимаем, что Васи-то нет. Глушимся, прислушиваемся и в 200 метрах реально слышим медведя, который ломится на нас. Том кидается в багажник, выхватывает помпу и устраивает канонаду из всего, что было положено под ствол. Медведь не унимается, ломится на нас, потом выпадает из кустов, смачно матерится и продолжает движение на четвереньках. Ладно, отсмеялись, отругались, зацепились, поехали. Вася изъявил желание поехать на прицепе, так сказать, чтобы следить за техникой. Мы были не против. По прибытии выслушав тираду Деда о нашей везучести, крепости сфинктеров, мы узнали, что сегодня медведь-шатун чуть не задрал на соседней делянке лесника. И выпали, когда Вася с лицом цвета некачественной туалетной бумаги поднял руку…

– Я…
– Что – я?
– Я обгадился. Медведь был. Вы его своей пальбой спугнули в последний момент. 

И медленно осел вдоль косяка входной двери.